Катманду. Нагромождение в случайном порядке маленьких красных кирпичей и прилаженные к ним двери образуют дома. В них темно и тесно, а чтобы войти внутрь, надо согнуться вдвое. Здесь из пыли образуются дороги, а проезжающие по ним машины и байки снова ее подымают в воздух. Катманду конечен, – путь ему закрывают невысокие горы. Разбросанные по долине домики лежат между горами, как горошины на дне суповой тарелки. Это город, совмещающий в себе хаос и порядок, древние традиции и тик-токи на каждом углу. Город с тысячелетней историей, живущий бок о бок с богами и демонами.

Далее

Не так давно было время, когда ковид казался самым страшным событием, с которым столкнулись современные люди. Но затем наступил день, изменивший все. Этот день обрубил все связи, все прошлое и будущее, все надежды на счастье, всю мою веру в человечество. Оказалось, что нет никаких современных людей. Есть просто люди, живущие в это время.

Далее

С тех пор, как мы приехали на Панган в марте 2020 года, я покидала его всего несколько раз: два раза ездила на Пхукет за студенческой визой, один раз в Бангкок за новым паспортом и один раз в короткое путешествие по югу с подружками. Для человека, который больше 10 лет подряд нигде не останавливался дольше, чем на три месяца, – это рекорд. Меня все устраивает. У нас прекрасный дом, кошки, несколько пар обуви, большой шкаф, всякие бытовые штучки, которые я не позволяла себе в бэкпэкерской жизни, пианино и даже супер роскошь – бумажные книги. 

Уезжать с острова не хочется. Каждый день я еду по его дорогам и отмечаю, что все так же сильно люблю его, он родной и знакомый, и лучшего места для жизни не найти. Но вот сегодня я встала в 4 утра, взяла рюкзачок, поцеловала кошек и села на паром, который, покачиваясь на еще не пришедшем в себя после шторма море, повез меня на большую землю. И постепенно дух путешествий, дремавший все это время, начал просыпаться и разгораться во мне вместе с рассветом.

Далее

Сколько живу на Пангане, всегда выбирала отдельно стоящие домики где-нибудь глубоко в джунглях, чтобы из соседей были только жирные гекконы и пауки. Котикам моим это соседство тоже было по душе, поэтому мы все жили в счастье и гармонии. При условии, что гекконы успевали вовремя смотаться от тихих кошачьих лапок. 

Примерно полгода назад я жила в маленьком односпальном домике. Рядом тоже были дома, но утешало то, что в них никто не жил, а потому меня никто не беспокоил. Но вот однажды в соседний дом без всякого предупреждения вселился какой-то немецкий мужик. Он стал жить в этом доме на полную: рыгал и кряхтел, громко разговаривал, включал музыку, зажигал свет и приводил к себе женщин. Я была глубоко оскоблена этим событием, потому что когда привыкаешь к одиночеству и тишине, эти внезапные звуки оказываются слишком громкими для чуткого сознания. Казалось, что немецкий мужик теперь живет не в соседнем доме, а в моем.

Это послужило толчком к тому, чтобы искать новый дом и начать жить с Константином под одной крышей. Ну и еще потому что мы любим друг друга. Мы переехали в трехкомнатный особняк с двумя санузлами. Перед особняком – парковка с крышей, чтобы байки не отсырели, большая зеленая лужайка, сад и живая изгородь напротив, защищающая от взглядов любопытных тайцев с соседнего участка. Это самый красивый дом, в котором я когда-либо жила. Первое время я тяжело привыкала к новым условиям, потому что, как оказалось, – одинаково некомфортно жить и в скромных домиках, и в роскоши. Люди, которые приходили в гости, нахваливали наш дом, а я извиняющимся тоном благодарила их и чувствовала себя не достойной его. 

Сейчас, спустя полгода, я поняла, что и в красивом доме могут заплесневеть все деревянные ложки, подставка под ножи, роскошная деревянная доска для нарезки продуктов и даже диван. Да, поистине, ко всему привыкаешь и все воспринимаешь как данность (смиренно вздыхаю). 

Далее

Эта книга, написанная Натали Голдберг, была прочитана мной несколько раз и разобрана почти целиком на цитаты. Теперь мечтаю о ее печатной версии, потому что это прекрасное пособие для тех, кто хочет научиться писать. В последнее время я стала активно напитываться информацией о писательстве, структуре, приемах, упражнениях. Мне это помогает собраться с мыслями и все-таки начать писать, даже когда кажется, что писать не о чем. С тех пор, как я стала собирать информацию о писательском мастерстве, мне встретилось много лекций и книг по этой теме, и теперь я счастливо закопалась в этом всем по уши. 

Возвращаюсь к Натали. Она написала эту книгу в тот год, когда я родилась. Думаю, когда она писала, ей и в голову не могло прийти, что спустя много лет кто-то будет читать ее на крошечном острове Пангане и посылать в сторону автора лучики добра и любви. Натали – тонко чувствующий человек, дзен буддистка, настоящий писатель, потому что она обладает редким даром зажигать и вдохновлять людей, трогать их сердца сквозь время и пространство. Дзен пропитывает каждую строчку этой книги и вдохновляет на то, чтобы писать, любить людей и весь мир, на то, чтобы жить, быть полностью соединенным с жизнью, творить и нести свет. 

Читая эту книгу, я вдруг с удивлением обнаружила в себе желание поделиться с другими людьми приемами и инструментами писательского мастерства. Я представила, как, обучая других, я буду открывать что-то новое и для себя. Я почувствовала, что переполнена вдохновением и творчеством, что-то новое раскрывается во мне, рвется наружу и хочет к людям. Все чаще в последнее время я ощущаю желание создавать, преумножать красоту и нести ее в мир, отдавать ее людям, давать им прикоснуться к ней, к ее свету, дать им увидеть и почувствовать ее сердцами. Хочется помочь людям обрести смелость жить в этом прекрасном мире и любить его, любить друг друга и быть свободными и счастливыми. 

Далее

Пронзительный звук поющей чаши растекается по пространству, смолкает гул, прекращаются разговоры, и в наступившей тишине в разных частях зала начинают звучать голоса. Люди по очереди читают строчки из моей книги, произносят мои слова и мои чувства. Моя книга, мои Лотосы расцветают в кругу теплых и дорогих людей. Я чувствую, как любовь переполняет меня, как сложно вмещать ее внутри такой маленькой грудной клетки. Я еле сдерживаю слезы, тронутая поддержкой любящих людей. Лариса задает мне вопрос, и я не сразу выныриваю из охватившего меня состояния. 

• С чего все началось?

Что началось? О чем она? Ах да, о книге. В зале собралось более тридцати человек, и все они смотрят на меня. Я сижу на высоком барном табурете перед ними и размышляю, с чего все началось. С того, что я родилась? Или с того момента, как написала свою первую книгу на сложенных пополам листах А4 для принтера? Или с чтения книг под одеялом вместо того, чтобы спать? С чего все началось? Я открываю рот и слышу свой голос, окрепший за этот год, набравший мощь, утвердившийся в своей силе и способный дотянуться даже до тех, кто сидит у самой дальней стены. 

Далее

Год назад я решила, что пора мне стать писателем. Голос Толстого звучал в моей голове, и я четко различала слова: “Хватит писать короткие тексты!”. Я разочаровалась в инстаграме и перестала туда заглядывать. Замолчала в других соцсетях и стала искать в себе писателя. Путь еще не закончен, но сейчас я могу сказать, что значительно продвинулась по нему. 

За это время произошло много. Я стала озвучивать свои тексты и раскрывать звучание своего голоса, что позволило мне лучше передавать свои чувства и понимать себя. Я прочитала много книг с советами начинающим писателям, углубилась в разные приемы литературы и даже записалась на курс по писательскому мастерству, где вошла в топ лучших рассказов среди участников. 

Я обрела веру в себя, в свой талант и мастерство. Я увидела путь, которым хочу идти, поняла, в чем хочу развиваться и что готова делать это всю жизнь. Потому что писательство – это не просто красивое сочетание слов и придумывание историй. Писательство – это способ проживания и познания мира. 

И вот спустя год после моего решения посвятить свою жизнь писательству, я с гордостью и радостью, смешанными с катастрофической неуверенностью в себе, представляю свою первую книгу – ЛОТОСЫ. 

Далее

Я подумала, что для разнообразия надо бы разбавить свои внутренние переживания и процессы рассказами о том, что у нас здесь происходит. Я редко пишу об этом, потому что мне кажется, что внутри гораздо больше событий, чем снаружи. Жизнь превратилась в череду однообразных дней, переживаний и радостей. Это не плохо, ведь в моей жизни так давно не было стабильности. И сейчас можно как следует ей насладиться. Мне нравится наш дом, быт, кошки, которых мы воспитываем. Мне нравятся наши соседи из Англии, к которым мы иногда ходим в гости. И бассейн в двух шагах от дома, до которого мне бывает лень дойти. И все же я очень скучаю по свободе и путешествиям. Мне сложно свыкнуться с тем, что прежний мир умер, и на его воскрешение понадобится слишком много времени. Возможно, я никогда больше не увижу то, что так люблю. Коронавирус пожрал все, и от этого мне очень тоскливо. 

Опять о себе! Возвращаюсь к новостям. Наш остров закрыли, приехать сюда теперь сложно, – нужно быть вакцинированным или предъявить тест. Поговаривают, что скоро нас закроют для всех и полностью изолируют. Чтобы перемещаться по Таиланду, все провинции которого в зависимости от степени заражения стали разных оттенков красного, нужен тест или прививка. Даже для того, чтобы съездить на соседний остров в иммиграционный офис, нужен тест. 

Впервые за полтора года, что мы здесь радостно живем, Панган стал красного цвета. Нам завезли вирус из Бангкока, и теперь мы расхлебываем. Участились проверки на дорогах, на пирсе стали бесплатно тестировать местных жителей, включая иностранцев, раздают бесплатные прививки. Вчера был случай – полицейский пост расположился на одной из людных улиц, тормозили всех и насильственно делали тесты. Многие жалуются, что это очень больно. Поэтому я сижу дома и боюсь. Но зная Таиланд, не удивлюсь, если скоро будут ходить по домам и всех тестировать. Прям уверена, что это случится очень скоро. 

Далее

Я нахожусь в маленькой комнате без окон. В ней темно и жарко. Липкий пот сковывает движения. Запах человеческого тела и зловонного дыхания наполняет все пространство. Где-то в углу наблевали. Надо быть аккуратной и не вступить туда. Надо двигаться очень аккуратно, чтобы не задеть разбросанные под ногами бутылки из-под пива, не наступить в еще горячий пепел от сигарет и не пнуть чье-то сраженное алкоголем тело. На грязном разодранном диване с выпирающими из обшивки пружинками, с потемневшими цветочками, когда-то составлявшими веселенький узор, в луже пива развалился Буковски. Он громко матерится. Только и слышу “Fuck, fuck”, и, слава богу, говорит он по-английски, ведь на русский это можно было бы перевести самыми разными способами. А по-английски всего лишь “Fuck”. 

Далее

И вот я опять запускаю руку в карман и достаю наугад одну из фигурок. Гарри, Гарри, ты снова ничего не понял и сам себя обманул. Почему ты раз за разом скатываешься в бездну? Что влечет тебя в этой холодной пелене, почему ты не можешь просто жить. Это ведь так просто! 

Фигурка маленького Гарри лежит на моей ладони. Он сладко спит и видит свои лучшие сны, где он выпивает вместе с Гете, где Моцарт играет ему колыбельную, и где он бескрайне влюблен в самую красивую женщину на свете. 

Гарри, помоги мне. Я устал бродить по лабиринтам этого бесконечного театра. Я уже полностью исследовал его, заглянул во все уголки, все попробовал, все прочувствовал, все понял. Я был поэтом и вором, королем и убийцей, священнослужителем и растлителем молоденьких девушек. Я познал мир со всех сторон, и здесь больше ничего для меня нет. 

Далее