События замелькали с такой скоростью, что время стало восприниматься не линейно, а фрагментами. Вот я обнимаю брата и прошу не обижаться на мою вчерашнюю вспышку гнева. Вот я качу тележку по аэропорту Сеула. Теперь я в Бангкоке, а за окном самолета — дождь. Но когда я сажусь в такси, дождя больше нет. Я засыпаю на 33 этаже, обнимаемая мягким одеялом.

Утро. Душно, трудно дышать с непривычки. Ноги ведут меня гулять. Теперь я пассажир мототакси. Я без шлема, наш болид несется по улицам большого города, обгоняя машины, выезжая на встречку. Где-то внутри меня оживает давно уснувший страх смерти. Я на вокзале. Обнимаю Вику после разлуки длиной в полгода. Тайские студентки ловят нас и прикалывают к одежде траурные ленточки. Теперь мы тоже принадлежим к большой группе скорбящих по умершему королю.

И вот, новая вспышка времени, и теперь я пью морковно-апельсиновый сок за маленьким столиком. По узкому проходу между торговыми прилавками мимо нас проходят люди. А теперь мы мчим на лодке по реке, ветер обдувает нас душными волнами, собранными за день скитания о городу. Мы по очереди взахлеб делимся впечатлениями о прошедших  месяцах. Вика рассказывает мне о пустыне, а я ей – о горах. В следующий момент я бегу мимо медленно идущих, почти стоящих людей на северном автовокзале Мо Чит. И удивительным образом успеваю на свой автобус, который должен был покинуть станцию 15 минут назад. Просыпаюсь в Удон Тхани. Тук-тук, лавочка перед кассой в ожидании автобуса. Наблюдаю. Прошли два монаха лет 13-ти. Проехал мотобайк. Часть ожидающих сели в свой автобус и уехали.

Вот я на границе. Два знакомых и сопровождающих все мои путешествия щелчка печатью – один на тайской границе, другой – на лаосской. Красные усталые глаза водителя тук-тука, взявшего за проезд втридорога. Консульство Таиланда, очередь, жара. Долгий путь до отеля по знакомым улицам. Во Вьентьяне я уже могу ориентироваться с закрытыми глазами.

А потом – приятный дневной сон и вечернее свидание с городом. И здесь время замедляется, превращается в горячий пыльный кисель, повисший в воздухе. Я одна. Даже тревоги, заботы, обиды и раздражение меня покинули. Я нежно глажу ступнями улицы дорогого мне города. С городами – как с мужчинами: не всегда влюбляешься в идеального. Бывает, что сердце ёкнет при виде совсем не безупречного персонажа. Так же, с нашими отношениями с Вьентьяном. Думаю, мало найдется людей, разделяющих мои чувства к этому маленькому городу. Трехэтажная столица сонного королевства после нескольких часов прогулки одаривает туристов слоем пыли, звоном в ушах, липкой жарой и духотой, оседающей в легких, черным загаром с границами от майки и рюкзака. Но так же Вьентьян дарит секретные фишечки: цветущие оазисы внутренних двориков, фольцвагены «Жуки» разных цветов и моделей, закат, утопающий в водах Меконга. Вьентьян засыпает в моих руках свернувшимся в клубочек рыжим котенком из хостела.

Я люблю Вьентьян. До сих пор не понимаю, как так вышло. Однажды он приоткрыл мне свои лучшие качества – раннее утро, свежее, тихое, чистое. Пустые дороги, светлая дымка, пение птиц и оранжевые бесшумные тени монахов. Тогда,  6 лет назад, я пила утренний город, как чистую воду. В тот момент он со свойственной ему робкой застенчивостью похищал мое сердце.

И теперь я снова и снова кидаюсь в его обжигающие объятия. Но наши свидания всегда краткосрочны. Пару дней, и я оставляю его, такого маленького, нелепого, но очень доброго друга. Оставляю и всегда знаю, что вернусь сюда опять, чтоб посмотреть на реку, подняться на монумент Патусай, собрать пыль с дорог и поклониться резным буддистским храмам с остроконечными ступами.